Опоздавшие к лету |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Опоздавшие к лету » Архивариус » Япония
Не удержалась. Давно держу у себя подборку фотографий самураев конца 19 века, сейчас вот ссылка сдохла, ладно я успела сохранить. Любуйтесь! Там есть еще немного. Эх, одну дважды отправила. Ладно, сейчас попробую еще и другие.
Отредактировано ОЛьга (2008-03-25 13:36:33)
Интересно, как сделать, чтобы они увеличивались?
Еще немного
СТатейка про нынешних айнов. правда, там еще один медведик затесался...
последнее обновление: 10:49
В преддверии саммита G8 7-9 июля на японском острове Хоккайдо, который станет дебютным для избранного президента России Дмитрия Медведева, за право принять нового лидера РФ развернулась настоящая борьба. Его зовут встретиться с аборигенами, которые поклоняются медведю, посетить местный портовый город с православной церковью, а также рыбацкий городок, ставший оплотом борьбы за Южные Курилы, пишет "Коммерсант".
Япония решила продолжить традицию, начатую на саммите восьмилетней давности на острове Окинава, когда иностранных гостей после официальных встреч развезли по разным городам для общения с публикой. Владимир Путин тогда отправился в городок Гусикава, где открыл памятник дружбе народов двух стран, а также провел незапланированную схватку с местным 15-летним дзюдоистом в муниципальном спортивном центре. В Японии до сих пор вспоминают, как российский лидер ловко уложил противника на лопатки, а потом и сам полетел на татами.
Приглашение от айнов
Устроители саммита "восьмерки" на Хоккайдо решили организовать подобное мероприятие и для Дмитрия Медведева. Из желающих принять российского президента выстроилась целая очередь. Самое экзотическое приглашение поступило от поселка Сираои, где находится культурный центр айнов - крохотного народа, некогда населявшего Курилы и север Японии.
Дмитрию Медведеву они хотели бы показать свои древние обряды, связанные с культом медведя. Самый яркий из них - церемония испрашивания прощения у мишки, убитого на охоте. Однако источники в оргкомитете культурной программы лидеров стран G8 сомневаются, что у этнографического центра есть большие шансы увидеть в июле нового российского руководителя.
Дмитрию Медведеву они хотели бы показать свои древние обряды, связанные с культом медведя.
Вот так к нашему избранному президенту еще не относились ))))
сомневаются, что у этнографического центра есть большие шансы увидеть в июле нового российского руководителя.
Еще бы... Чтобы вот так сразу... Он и натворить-то еще ничего толком не успел... Древняя народная мудрость )))
Хотя даже жаль как-то, нелюбопытный президент у нас. Может, этим самым туроператорам ка-нибудь подтянуться и уговорить таки?
Отредактировано няня-педобраз (2008-04-04 11:28:01)
Вот в продолжение темы про айнов.
На что теперь могут претендовать айны?
После того, как вчера обе палаты японского парламента официально признали айнов «коренными жителями севера Японского архипелага, в частности острова Хоккайдо», сразу же возник вопрос: что, Токио больше не имеет территориальных претензий к России, «делегировав» их малому народу, которого притеснял на протяжении нескольких столетий?
Вообще – сколько их, айнов? Цифры разнятся, поскольку многие, стремясь избежать расистских ограничений, не записывали в регистрационные книги своей истинной национальности, а родители иногда даже не говорили детям об их происхождении (не то, впрочем, чтобы это оставалось тайной для японских властей…). На 2006 год на острове Хоккайдо их было зарегистрировано 23 тысячи 782 человека.
С конца средневековья японцы неуклонно продвигались на север, захватывая айнские земли и мало церемонясь с местным населением, когда оно пыталось протестовать или сопротивлялось Впервые о них официально заявили в апреле 1871 года, когда в законе о Регистрации семей айны были классифицированы в качестве «простолюдинов-хэймин» (до этого образованная в 1869 году Комиссия по развитию Хоккайдо /Кайтакуси/ получила неофициальное указание насильно ассимилировать айнов). С этого момента женщинам запрещалось наносить татуировки на тело, а мужчинам – носить серьги, все они «побуждались» изучать японский язык и общаться только на нем. Наконец, в марте 1899 году был принят закон о покровительстве и защите бывших коренных жителей (кюдонин) Хоккайдо, где откровенно говорилось о недостаточности умственного развития айнов и необходимости государственной опеки над ними.
И вот, после более, чем столетия, по словам председателя «Ассоциации товарищей» (Утари кёкай; слово айну исходно означало «люди» в противоположность камуй, «божества», а утари – «товарищи» стало общим само-названием) Като Тадаси (отметим его совершенно японское имя), «произошло историческое событие, положившее конец прошлой несправедливости». Ему вторил генеральный секретарь кабинета министров Матимура Нобутака: «Правительство с полной ответственностью принимает тот исторический факт, что в отношении многих айнов проявлялась дискриминация, вынуждавшая их жить в нищете, несмотря на то, что в принципе они равны с японским народом».
В парламентском постановлении сказано: «правительство (Японии) должно признать айнов в качестве коренного народа со своим собственным языком, религией и культурой». Не поздно ли? То есть, для правительства-то в самый раз, от айнов теперь, кроме благодарственных слов, не прозвучит ничего. Помимо этого, для постановления время выбрано исключительно хорошо.
Нет, это же надо так замысловато придумать: напрямую поднимать на заседаниях «восьмерки» тему Южных Курил Япония не станет; как ей неоднократно разъясняли и с российской, и с других сторон, это вопрос двусторонних отношений, не имеющий отношения к многосторонней встрече по глобальным проблемам. Однако как-то отметиться в этом плане правительство Фукуда Ясуо должно было непременно.
И вот, перед самым саммитом, 1-4 июля в административном центре Хоккайдо – городе Саппоро и в других местах (в том числе в городке Нэмуро, откуда через 7-километровый пролив видны российские острова) пройдут мероприятия «саммита 14 коренных народов», которые будут требовать от правительств своих и чужих стран многого.
Японские власти начертили блестящую схему. Айны заявят, что, раз они признанный коренной народ, то они же должны быть хозяевами своей территории (уже пару месяцев назад в различных изданиях стали появляться различные публикации со словами «Курилы тоже айнская земля»). Ну, а в перспективе отчего бы (считает японская сторона) не подтвердить над островами Итуруп, Кунашир, Шикотан и архипелагом Хабомаи айнский суверенитет? Тем более, что те все равно ничего мало-мальски реального сделать не смогут, а так и продолжат жить в своих селениях, не ассимилируясь с японцами, получать госсубсидии да тешить туристов «медвежьими танцами» в нескольких лубочных деревеньках на Хоккайдо, постепенно исчезая с лица земли.
Вот он, нестандартный подход японской дипломатии, возможность (по их мнению) выйти из тупика, в который зашли переговоры по территориальной проблеме.
В принципе, парировать этот выпад российской стороне ничего не стоит; надо выдвинуть контрпредложение объявить Хоккайдо исконной землей российских камчадалов, являющихся теми же айнами, только северными. Можно посоветовать японским айнам присоединиться к своим братьям и вместе бороться с великодержавным шовинизмом.
Источник -там вообще есть что почитать:
http://andrei-fesyun.livejournal.com/
Токийские закоулки-1
Что очень импонирует в токийской застройке, это мгновенные смены настроения, иногда производимые перепадами обыденных жилых строений и старых храмов. Причем храмов не самих по себе (в подавляющем большинстве случаев они повторяют друг друга), а тех историй, что с ними связаны.
Чтобы ощутить некий «эффект присутствия», конечно же надо знать заранее по возможности больше исторических подробностей. Попробуем и мы (в меру, разумеется, знаний и способностей) время от времени представлять читателям краткие описания некоторых крайне любопытных мест японской столицы.
Итак, начнем с района Ёцуя, примыкающего почти к самому императорскому дворцу (в старину – замку Эдо). От его западных ворот – Хандзомон начинается одна из пяти дорог, так сказать, федерального значения, проложенных по приказу сёгуна Токугава Иэясу, - Косю кайдо (ныне шоссе № 20 или «Синдзюку-дори»). В те еще неспокойные времена это был один из возможных путей отступления на случай, если бы потенциальный противник смог взять замок, и Иэясу постарался устроить на дороге многочисленные рубежы обороны и заградительные уровни.
Защиту западной стороны замка сёгун поручил одному из своих самых близких соратников - Хаттори Хандзо (Масанари) (1541-1596), отдав ему под команду 200 отборных бойцов-ниндзя из Ига (от имени их командира остались названия дворцовых ворот «Хандзомон» и линии метро «Хандзомон-сэн»). Их разместили отрядами вдоль дороги, и до сих пор околотки носят эти цифровые названия: Итибан-тё («первый»), Нибан-тё («второй»)...
Дальше вдоль дороги были образованы поселения других ниндзя, лучников, копейщиков и стрелков из ружей, а также специально построено более десятка буддийских храмов, которые предполагалось превратить к оборонительные точки. Некоторые из них сохранились и по сей день, но нас интересует храм Сайнэндзи, основанный Хаттори Хандзо в 1593 году в память о Нобуясу, сыне своего господина Иэясу.
Отцом Хандзо был Хаттори Ясунага, наследственный вассал семейства Токугава. В свое первое сражение он вступил в 16 лет, когда участвовал во внезапном ночном нападении на замок Удо в 1557 году. После этой и последующих битв он заработал себе прозвище «дьявол Хандзо» (они-но Хандзо) из-за виртуозного владения копьем.
Тогда Токугава Иэясу еще не был абсолютным властителем Японии, а находился на службе у Ода Нобунага, и однажды последний заподозрил своего вассала в подготовке заговора. Иэясу, чтобы оправдаться и продемонстрировать искренность намерений и преданность, приказал своему сыну разрезать себе живот, а Хаттори Хандзо – быть его помощником-кайсяку и отрубить голову, когда муки того станут нестерпимыми.
Хандзо исполнил приказание, но через несколько лет, после того как Иэясу обосновался в Эдо, испросил позволения отойти от дел и остаток жизни провел в аскетическом затворничестве в Сайнэндзи.
Здесь он и похоронен; здесь же хранятся наконечник его смертоносного копья и боевой шлем.
Posted at 07:45 am | Link | Leave a comment | 6 comments | Add to Memories | Tell a Friend
Jun. 21st, 2008
Токийские закоулки-2
На северо-востоке Токио в районе Минова есть небольшой храм Дзёкандзи. Он ничем не выделяется из бесчисленного количества стандартных буддийских строений, однако, если обойти главное здание, то прямо позади его увидишь небольшой прямоугольный склеп, от времени начавший врастать в землю. Там до сих пор хранятся урны с прахом обитательниц квартала Ёсивара, тела которых после смерти никто не востребовал. Их ряды можно увидеть через маленькое решетчатое окошко.
Место это элегическое, склоняющее в меланхолии и рассуждениям о бренности всего яркого, привлекательного, кажущегося исключительным и привлекательным. Сюда раньше приходили многие известные японские писатели и поэты, такие как Танидзаки Дзюнъитиро, Кафу Нагаи и Мори Огай, чтобы поразмышлять о мирском непостоянстве и хотя бы мысленно прикоснуться к тому прекрасному миру искусства, выросшему, как это часто бывает, посреди далеко не самых чистых человеческих чувств.
Мир мужского доминирования выстраивал жизнь в японском средневековье (и безуспешно продолжает пытаться делать это и сейчас) в соответствии со своими взглядами и потребностями. Одной из таких потребностей, неизменной на протяжении тысячелетий, варьировавшейся лишь по форме реализации, является развлечение в женском обществе. Осознание собственной значимости и подтверждение ее со стороны ― одна из базисных человеческих черт, и в этом подтверждении и как бы самореализации, сколь мимолетной она ни была, женщины играли и играют важнейшую роль.
В Японии экзотичность отправления указанной мужской черты проявилась в возникновении особого географического места ― Ёсивара, где мужская половина могла совершенно легально предаваться тому, что в западном (зачастую ― весьма ханжеском) лексиконе именовали «пороком».
Очень скоро после объединения страны в начале 17 века к сёгуну Токугава Иэясу стали поступать прошения о выдаче разрешения на постройку особого «квартала развлечений», а то, как писал некий Сёдзи Дзинъэмон, «дома с нехорошей славой, прибежище проституток, разбросаны по всему городу: тут, там, во всех направлениях! По вполне понятным причинам, это вредит общественной морали и добропорядочности».
И вот, чтобы не вредить добропорядочности, очень скоро на окраине Эдо возникло как бы особое огороженное поселение со строгими правилами, охраной и великолепным разнообразием цен, позволявшим бывать там людям даже весьма среднего достатка. Территории дали название Ёсивара, «Тростниковая равнина», точно отражавшее его географические особенности, однако с помощью замены первого знака оно превратились в «Радостную равнину» с тем же произношением и с более соответствующими коннотациями. Нечто вроде торжественной церемонии открытия прошло в десятом месяце третьего года Канъэй (1626 г.).
Сорок четыре года спустя эта земля понадобилась для официальных построек другого характера, и руководству Ёсивара было приказано перебираться на новую окраину разросшегося к тому времени города. Пространства там было гораздо больше, и, если на старом месте дела шли лишь в дневное время, то на новом развернулись действительно широко: с дневными и ночными удовольствиями и без перерывов. Одновременно проституция запрещалась во всех остальных местах, ― таких, например, как пятьсот городских общественных бань.
Великим бедствием Ёсивара были пожары, вызывавшиеся иногда землетрясением, но в большинстве случаев — неосторожным обращением с огнем, перевернутой лампой или упавшим фонарем. Построенная из дерева и бумажных панелей, застеленная тростниковыми циновками и покрытая соломой, она сгорала быстро. К концу XIX в. квартал последовательно опустошали около двадцати крупных пожаров.
Мужская компания в Ёсивара была впечатляюща: художники, актеры, писатели фривольных и серьезных повестей, драматурги, постановщики пьес Кабуки, торговцы и администраторы. Все приходили туда провести ночь за выпивкой, смехом и в экзотической женской компании, представительницы которой знали и умели многое не только из сферы эротики. Дважды в году — весной и осенью — издавались путеводители по Ёсивара («Ёсивара сайкэн»).
Почти сразу после возникновения Ёсивара картины постельных сцен стали одной из непременных тем авторов гравюр укиё-э. Один из ранних японских художников–граверов Моронобу подошел к теме «весенних картинок» (сюнга) конкретно, изображая не только женщин и их любовников в различных сексуальных позах, но также и всех остальных персонажей Плывущего мира: маленьких служанок, слуг–мужчин, балагуров, содержателей публичных домов и даже драки пьяных гостей. На протяжении более двух столетий уличные сцены Ёсивара, абуна–э (непристойные картины), сюнга, знаменитые гейши, проститутки и актеры Кабуки стали предметами изображения знаменитых художников. Киёнобу был известен своими эротическими гравюрами и изображениями танцев в Кабуки. За ним последовал Масанобу, писавший то же несколькими десятилетиями позже. В середине 18 века сюнга (которые временами запрещали) проявились в таланте Утамаро, одного из лучших художников, создателя «Песни подушки», изображавшего весьма откровенные моменты сексуальных восторгов. Хокусай, столь почитаемый на Западе, был большим любителем Ёсивара, которую посещал как для создания зарисовок, так и с иными целями. Хиросигэ был, вероятно, последним великим художником–гравером Японии времен сёгуната, в творчестве которого Ёсивара нашла свое отражение.
В Ёсивара все передвигались пешком, и лишь врачам позволялось въезжать туда в переносном кресле или паланкине. Ношение мечей и любого иного оружия было категорически запрещено, оно оставлялось под присмотром специальных слуг, чтобы опьяневший самурай не начал крошить все и всех вокруг, а какая-либо доведенная до отчаяния женщина не покончили с собой.
Ёсивара оставалась, так сказать, эксклюзивной и привилегированной лишь до начала 20 века, когда она уже стала всего лишь одним из шести лицензированных кварталов. Другими районами удовольствий, так называемыми «укромными местами, местами в глубине» (окубасё) стали Сусаки, Синагава, Синдзюку, Итабаси и Сэндзю.
Первая Мировая война не уничтожила Ёсивара; она продолжала существовать, но и другие подобные центры широко распространились по всему городу. Конки, автобусы и такси сделали путешествие удобным и возможным для всех, кто желал потешить свою чувственность. Великое землетрясение и пожары 1923 года уничтожили этот веселый квартал, причем в огне погибло очень много женщин.
Между двумя мировыми войнами Ёсивара деградировала, став даже потрепанной, потеряв свою элегантность, которой так славилась ранее. Гейши постарели, их количество уменьшилось. Куртизанок, знакомых с литературой и искусством, обошли числом низкопробные проститутки, некоторые — на высоких каблуках и с западным макияжем.
В наши дни от Ёсивара не осталось ничего... Там, где некогда бушевала страсть, куда стремились мужчины всех возрастов и достатка, теперь обычный пейзаж токийского пригорода - двух- трехэтажные домики, плотно стоящие друг к другу. И все же...
На гранитном камне склепа за храмом высечено стихотворение - эпитафия всем женщинам, которые, подобно искоркам-светлячкам, осветляли жизнь, делая ее выразительнее и контрастнее:
Родившись - [попали] в море страданий,
Умерев - [пришли] в Дзёкандзи...
Posted at 08
японских представлениях относительно собак превалирует хорошая сторона, что видно уже из того количества этих «друзей человека», которых хозяева ежедневно водят по токийским улицам. Однако, о современном состоянии дел мы поговорим в следуюший раз, а сегодня сделаем небольшой экскурс с историю японских верований и предрассудков в отношении собак.
Считается, что эти животные оказывают людям максимально полезные услуги, узнавая и убивая оборотней ― лис, барсуков и кошек, прогоняя всех и всяческих злых духов и даруя женщинам легкие роды. Все это приписывалось собакам не только в древней Японии, но сохранилось и до наших дней. Из исторических трудов мы узнаем, что вышеуказанные верования были заимствованы из Китая, однако японцы значительно расширили и видоизменили их.
В Китае считалось, что собачий лай отпугивает опасных птиц, угрожавших жизням младенцев; в Японии собака из папье–маше ― ину–харико ― является постоянным защитником маленьких детей и, повешенная над их головами, заставляет их перестать плакать, точно так же, как и красный мешочек с собачьей шерстью, привязывавшийся к их рукам в Китае. Считается, что даже слова ину–но ко, ину–но ко («щенок, щенок») успокаивают ребенка, когда тот плачет во сне, так как злой дух, раздражающий его, пугается и убегает от одного имени своего врага. Красные точки тушью, ставившиеся в Китае на лбу младенцев, чтобы отпугнуть демонов болезни, были усовершенствованы японцами, которые заменили их на иероглиф «собака»; он пишется на лбу детей прежде всего, чтобы отогнать птицу, называемую кисятё, или «Птица ― повозка демонов», китайскую сказочную птицу, влетающую в дома и крадущую людские души.
В Бэнь–цао ши–и, работе восьмого века, говорится:
«Из места, где была эта одна из голов (которую когда–то отгрызли собаки), непрерывно капает кровь, и, если капля попадет на какой–либо дом, ему грозит несчастье. Когда жители Цзин и Чу слышали, как в ночи летает и кричит эта птица, они задували лампы, а чтобы отогнать ее барабанили в свои двери и дергали за уши собак, поскольку, как они говорили, она боится собак». «Эта птица любит улетать с маленькими детьми и пожирать их. Именно по этой причине люди в наши дни не любят оставлять одежду детей снаружи дома в ночное время, так как эта птица метит их кровью и уносит ребенка (на следующий день)».
Собачий же лай, практиковавшийся в Китае для отпугивания злых птиц, приносящих несчастье, в японском дворце практиковался хаябито, отрядом стражников, специально назначенных для этой цели, которые таким образом защищали его величество. Иногда хаябито охраняли своего хозяина–императора даже после его смерти, так как их изображения в облике людей с собачьими головами, помещались у его гробницы.
В исторической хронике
Нихон-сёки мы читаем,
что, когда Хико–хоходэми, младший сын Ниниги–но Макото, победил своего старшего брата Хо–сусэри с помощью драгоценного камня, полученного от Морского божества, Хо–сусэри сказал: «С этого момента, на протяжении восьмидесяти поколений мои потомки будут твоими исполнителями (актерами)», или, по другой версии, «твоими людьми–собаками» (ину–бито)». «По этой причине, ― говорит автор, ― до нынешних времен все хаяхито ― потомки Хо–сусэри, не оставляют пределов императорского дворца и служат императору лающими собаками». В Энгисики следующим образом описываются «Церемонии главы хаято»: «Обычно в день Нового года, при вступлении императора на трон и когда иноземцы наносят визит двору, двое тай–и, 20 бандзё–но хаято («высшие хаято»), 20 имаги–но хаято («вновь прибывшие хаято») и 132 хакутё–но хаято («хаято в белых одеждах», т.е. в одеждах, носимых низшими слугами придворных) под командой двух кандзин («чиновников»,) и двух сисэй рассаживаются рядами слева и справа снаружи (дворцовых) ворот Отэн. Когда чиновники входят в первый раз, они поднимаются с мест, и имаги–но хаято трижды лает. ... Обычно, когда наследник восходит на трон и в день, когда новый император впервые пробует продукты нового урожая, хаято призываются внутрь ворот Отэн и начинают лаять при первом вхождении внутрь чиновников… Обычно, когда император предпринимает путешествие, 2 тай–и, 9 бандзё–но хаято и 10 имаги–но хаято под командой 2 кандзин и 2 сисэй, сопровождают Его Величество. Когда его экипаж проезжает границы провинций, или повороты гор, рек, или дорог, имаги–но хаято лают. Также, обычно, когда император проводит где–либо ночь во время путешествия, хаято лают. Однако, если Его Величество следует лишь к близколежащему месту, они не лают. ... Обычно имаги–но хаято обучаются лаю у тай–и; первыми лают те, кто слева, а затем все вместе десять раз громко и один раз тихо». В О–у–ки мы читаем следующее: «22–го дня 11 месяца 1–го года Тёва (1012) хаято не лаяли на празднике Дайсё. Один, или двое придворных залаяли тихонько, но это совершенно отличалось от обычных звуков, (издававшихся самими хаято)».
Помимо этого, император и его наложница охранялись «корейскими собаками», комаину, одна из которых была львом, а другая – единорогом. Эти изображения пришли из Китая через Корею и вскоре проделали путь от дворца до синтоистских храмов, которые охраняют и по сей день.
Следует сказать так называемых кома–ину, или «корейские собаки», магические изгонители всех злых воздействий, сперва использовались только при дворе, но после и даже в наши дни часто устанавливаются перед (или внутри) синтоистских святилищ. Это, впрочем, больше львы, чем собаки, и древние авторы часто называют их сиси–кома–ину, «львы - корейские собаки».
Существует, однако, поверие, согласно которому это животное может быть превращено в ужасное орудие в руках злобных колдунов. Так называемых ину–гами, или «собак–богов» жители южного острова Сикоку боятся, как опаснейших врагов, приносящих болезни, сумасшествие и даже смерть. Говорят, что, если человек, у которого живет такое существо, возненавидит кого–либо, то эта собака–бог вселяется в него, после чего жертва заболевает, сходит с ума, или даже умирает.
Способ получения такого «бога–собаки» следущий. Голодную собаку привязывают рядом с пишей, которую не позволяют съесть. Когда голод доходит до предельного состояния, ей отрубают голову, которую немедленно подносят к еде, и та ее конвульсивно хватает. Эту голову помещают в сосуд и поклоняются ей. Практикующие подобные изуверские ритуалы считают, что голова заключает в себе большую колдовскую силу из–за остроты страданий животного.
Сайт Фетлина о Японии - http://mynihongi.narod.ru/
Японский водяной
Недавно побывал по делам на северо-востоке Токио, где есть небольшой торговый квартал с названием «Каппа-баси» (звучит как Мост водяных, хотя записывается другими знаками). Моста там никакого не увидел, но, пораспросив потом знакомых, узнал, что до войны он там якобы был, и, по легенде, строить его помогали местные водяные.
Здесь они называются каппа («речной ребенок») либо – Каватаро («Таро из реки»), или кавако («речное дитя»); в синтоистских преданиях это одно из разновидностей речных божеств суйдзин.
Выглядят каппа несколько неприглядно, имея чешуйчатую кожу желтого, зеленого или синего цвета и обликом напоминая не то лягушку, не то обезьяну, не то черепаху с перепончатыми конечностями (в старых фантастических романах приблизительно так изображали пришельцев-гуманоидов с далеких планет).
Они пахнут рыбой и плавают как рыбы. Главной их особенностью является небольшой резервуар с отверстием, наполненный водой и расположенный на макушке, часто окруженный всклокоченным пучком волос (что стало одним из типов молодежной прически – о-каппа атама, «голова каппа»).
Этот запас воды составляет всю силу каппа, которую можно значительно уменьшить, когда вода выльется. Уловка здесь состоит в том, чтобы заставить каппа поклониться (а они считаются истинными хранителями этикета и всегда отвечают поклоном на поклон); тогда вода вытекает, и они резко слабеют, обездвиживаются, а иногда и умирают. Упрямых японских детей заставляют кланяться до земли в качестве охранения их от каппа.
Как и некоторые другие персонажи японского фольклора (на пример барсуки), каппа интересуются людьми и их жизнью, могут говорить, а иногда даже участвуют вместе с ними в соревнованиях по сумо и сёги (дальневосточные шахматы). Они боятся огня, и в некоторых районах Японии ежегодно над речками и озерами производят фейерверки, чтобы отпугнуть водяных.
Боятся есть чего: каппа – людоеды, отправляющие свою привычку поедания людей весьма своеобразным способом: высасывая их внутренности через анус. Впрочем, и этой неприятной процедуры можно избежать, если предложить им огурцов, которые каппа любят даже больше человечины. Иногда родители перед купанием вырезают на кожице огурцов имена детей и свои, после чего бросают их в воду, а уж затем заходят в нее. Есть даже особые суси-роллы с огурцами каппа-маки.
В принципе, каппа не обязательно сразу же принимаются кого-то пожирать (высасывать); они могут и просто хулиганить, громко выпуская газы, заглядывая под женские кимоно, или крадя урожай с огородов. Иногда, впрочем, они похищают детей, или насилуют женщин, но это уж в крайнем случае.
Каппа считаются изобретателями и мастерами техники рукопашного боя коппо (при которой удары наносятся по уязвимым местам костей), но также умелы и в костоправстве и чрезвычайно сведущи в медицине вообще.
Они по-своему благородны: подружившись с кем-либо или просто что-то пообещав, они становятся рабами своего слова и делают все, чтобы исполнить обещание.
Крестьяне пользуются их помощью при обводнении рисовых полей.
Поговорка «каппа утонул в реке» соответствует нашей «и на старуху бывает проруха».
вот они какие:
ой. как жаль...не получается вставить картинку..
Опасайтесь барсуков
На ряде старых гравюр можно увидеть изображение барсука, несущего на плечах здоровенный мешок; присмотревшись, с изумлением обнаруживаешь, что на самом деле он тащит собственные гениталии громадных размеров...
Действительно, японская енотовидная собака (Nyctereutes procyonides viverrinus), которую несколько ошибочно именуют «барсуком», имеет необычно большие гениталии, что со времен эпохи Камакура давало пищу художникам и стихоплетам. Есть, на пример, такая песенка, отдаленно напоминающая русские непристойные частушки:
тан-тан тануки-но кинтама ва тан-тан, а у тануки яйца
кадзэ мо най нони хоть и ветра нет,
бура-бура а болтаются...
и далее в том же духе.
Что еще забавнее – считалось, что барсуки развекают себя (а иногда – и окружающих), выбивая по своим представительным мужским достоинствам барабаннную дробь. Впрочем, к эпоже Эдо их стали изображать барабанящими по животам – так более пристойно.
Но хватит фривольностей; посмотрим, какое место это создание занимало и занимает в народном представлении.
Барсук (будем называть его этим собирательным термином) в японском фольклоре представлен тремя разновидностями ― тануки (狸), мудзина (狢) и мами (貒),причем основной является первая, часто комбинируемая с лисицей в термине кори (狐狸) или «лисы и барсуки». Тануки, как и мудзина, способны превращаться в людей, преследовать и очаровать их, но они не таки хитры и опасны как лисы, поскольку в них отсутствует божественность, придающая животному в человеческом восприятии черты существа высшего порядка.
В календаре XIV века говорится, что «плача» тануки страшились, как предзнаменования напастей и смерти. Что касается мудзина, то считалась, что в его животе есть магическая жемчужина, заключающей в себе сверхъестественную силу (точно так же, как у китайских лис–оборотней); ее подносили императору или сохраняли в храме. О том, что в те ранние времена мудзина считались обладавшими способностью превращаться в человека, мы читаем в хронике Нихон сёки, однако, после VIII века мудзина надолго исчезают из литературы, появляясь вновь лишь в XVIII веке.
В XIII веке впервые появляется тануки, то по-одному, то в сочетании с лисой, и демонстрируя довольно резкое поведение: он топил охотников, осмеливавшихся стрелять уток на горном озере, являясь им в виде старой карги, возникавшей из центра озера в мерцающем свете и налетавшей по воздуху на всякого, кто приближался к берегу. Либо же тануки появлялся в виде громадного, совершенно черного буддийского монаха в старой часовне и, как считалось, пожирал людей. Обычной шуткой тануки было бросаться камешками и обломками черепицы в дома, как это любили делать горные демоны Тэнгу.
И это не единственное, что тануки имеют с ними общего. И те, и другие любят являться в виде будд, или бодхисаттв, чтобы морочить глубоко верующих монахов и отшельников. Поскольку почитание людьми было им, как и лисам, чрезвычайно приятно, они ухитрялись даже пользоваться именами усопших императоров, очаровывая людей и требуя поклонения от его имени. Однако, сила превращения, которой обладали как лисы, так и тануки, исчезала, как только их убивали. Тогда их величественность съеживалась до исходных размеров, и могучие гиганты, или бодхисаттвы оказывались всего лишь ничтожными животными.
Помимо лис, старый барсук становился в японском фольклоре все более популярным. Он мог принять облик одноглазого призрака или старухи, явиться посреди ночи как огромная женщина или черный монах, сопровождаемый молнией и землетрясением. Барсуки слетали с неба в виде сверкающей кометы, или падали в виде пылающих человеческих голов перед ошарашенными людьми, чьи ноги они обжигали, а те потом болели от их ядовитого дыхания. Они стучали в ворота посреди ночи и заставляли свои жертвы идти в заколдованные дома, где до смерти пугали их своими штучками. Они сжигали своих умерших по буддийскому ритуалу и просили помощи у монахов монастырей, которых преследовали еще незадолго до этого.
Не всегда, однако, тануки были столь опасны и неприятны для людей. Часто, ясными лунными ночами они развлекали людей игрой на своих животах–барабанах, либо являлись им в снах в виде детей и просили позволения жить у них под домом, заранее оповещали о своем концерте на барабанах, либо предсказывали, что на следующий день их загрызет собака. Они знали прошлое, будущее, эту жизнь, равно как и свои прошлые существования. Дождливыми ночами они и мудзина появлялись, как блуждающие огоньки.
Они столетиями жили в буддийских монастырях, легко накапливая деньги и являя примеры странного письма, и наконец погибали, загрызенные простой собакой. Даже после смерти они накладывали проклятье на тех, кто тратил деньги, которые они собирали при жизни, либо вызывали смерть человека, убившего их. В облике монахов они обсуждали буддийские сутры; как старые ученые – китайских классиков.
Понемногу тануки в народных представлениях становились все более безобидными. На Сикоку, где не было лис, они заняли в фольклоре их место, играя шутки с простодушными деревенскими жителями, а также обманывая молодых юношей и девушек, принимая облик миловидных служанок, или красивых влюбленных, либо ― являясь верующим монахам в виде будды Амида на розовом облаке. Однако, в целом они помогали и развлекали людей больше, чем мешали им. Иногда они даже одалживали деньги, хранимые в ямах и в долинах, или делали им подарки драгоценными мечами; иногда они развлекали их миражами, строя величественные замки, или шумные базарные площади. Они жили как монахи в монастырях и продавали крестьянам свои рисунки, которым такие произведения очень нравились. Они обитали под крыльцами или над потолками в частных домах, однако в конце были часто загрызаемы собакой, их естественным врагом, и по их душам служили заупокойную службу.
На выделанных шкурах тануки японские ювелиры обычно плющили золото, превращая его в тончайшие листы, и потому барсуков часто ассоциируют с удачей и достатком.
В конце средневековья изображения тануки появились у питейных заведений; эта традиция сохранилась вплоть до наших дней, когда у входов во многие идзакая можно видеть фигурку этого забавного животного, часто обнимающую большую бутылку сакэ.
Источник -там вообще есть что почитать: да и иллюстрации тоже глянуть-
http://andrei-fesyun.livejournal.com/
Posted on Oct. 12th, 2008 at 07:39 am | Link | Leave a comment | Add to Memories
Отредактировано Ольга (2008-10-12 18:40:00)
Детские праздники
В октябре-ноябре японские родители приводят своих детей, которым исполнилось 7, 5 или 3 года в синтоистские святилища, чтобы представить их божеству Удзигами, отвечающему, в том числе, и за доброе здоровье молодого поколения. Там над ними возглашаются моления норито и проводится церемония очищения о-хараи.
Считается, что началом этой традиции стало праздновение сёгуном Токугава-но Цунаёси (правил 1680-1709) дня рождения своего трехлетнего сына 15 ноября, либо, по другой версии – третьим сёгуном Токугава-но Иэмицу, который опять же 15 ноября (1650 года) организовал большие моления по поводу слабого здоровья своего 5-летнего сына Токумацу. Впрочем, в этот же день отправляют празднование завершения сбора осеннего урожая по лунному календарю. К тому же, по гадательным книгам, это один из самых счастливых дней в году.
Первоначально церемонии отправлялись в аристократических семьях, однако с начала эпохи Эдо (1603-1867), когда кимоно стали достаточно распространенными, праздник постепенно стал общенародным.
По японским поверьям, с трехлетнего возраста можно позволять волосам ребенка отрастать (соответствующий ритуал имеет название камиоки – «отпускание волос»); в пять на мальчиков надевают их первые в жизни хакама – широкие традиционные складчатые штаны в форме юбки, простроченной посредине (церемония хакамаги); в семь с девочками проводится обитоки – церемония замены лент, которыми до этого подвязывали кимоно, на широкий пояс оби.
По геомантическим представлениям (пришедшим из Китая), нечетные цифры считаются приносящими благополучие. Здесь следует учитывать, что в Японии принят способ счисления возраста (кадзоэдоси), когда родившийся ребенок автоматически регистрируется уже годовалым и взрослеет каждый следующий Новый год. Вообще, по причинам высокой смертности в древности и средневековье, до 7 лет дети не считались в полной мере принадлежавшими родителям, являясь, так сказать, собственностью богов.
Как и большинство японских традиционных праздников, «7-5-3» наносит ощутимый удар по родительским карманам. Набор одежды для детей стоит, как правило, около 100 тысяч йен, поэтому многие берут кимоно и прочие аксессуары напрокат (вместе с наложением косметики и укладкой волос в традиционную прическу это обходится где-то в 50 тысяч йен).
Непременным предметом торжества является титосэ амэ – конфета в форме сдвоенной бело-розовой палочки (цвета удачи), продающейся в бумажном пакетике с изображениями черепахи и журавля (цуру-камэ - мудрость и долголетие), а также сосны с бамбуком и сливой (сётикубай - здоровье и выносливость).
В домах по этому случаю готовят сэкихан – рис с красными бобами и жарят цельную рыбу, не разделывая ее на куски.
Posted at 07:14 am | Link | Leave a comment | 4 comments | Add to Memo
ссылка на ЖЖ о гейшах и майко в нынешнем Киото
http://www.diary.ru/~kyotogeisha/
Ссылка на сайт http://oldphotosjapan.com/en/
Японии разгорелся скандал вокруг исторических карт на Google Maps
Эти документы известны на протяжении нескольких сотен лет и неоднократно публиковались, в том числе в Интернете, но лишь оказавшись на Google Maps, они вызвали яростную реакцию. Дело в том, что на старых картах Токио и других городов указаны кварталы, в которых жили представители низших каст.
На самом дне общественной иерархии средневековой Японии находились так называемые бураку (буракумин) - люди, чья работа была связана со смертью. В их число входили не только палачи и кладбищенские работники, но и мясники с кожевниками. Ныне кастовая система официально упразднена, а поселения бураку давно поглощены разросшимися мегаполисами, однако потомки бураку по сей день могут ловить на себе косые взгляды. И прежде всего - со стороны работодателей.
На месте тех кварталов, где жили бураку, японцы стараются не селиться. Но даже если потомок кожевника переехал в более престижный район, агентства занятости обязательно поднимут его родословную - благо японские архивы позволяют это сделать. Списки "грязных" адресов - то есть улиц, проложенных на месте деревень бураку, - циркулируют по службам занятости, но остаются недоступными широкой публике. Google Maps сделал их всеобщим достоянием. При этом сервис не дает никаких исторических комментариев.
В 127-миллионной Японии живет около трех миллионов потомков бураку. Поскольку к ним до сих пор относятся с отвращением, создано несколько общественных организаций по защите их прав. Исторические документы и исследования, имеющие отношения к бураку, в Японии публикуются с большой осторожностью и соответствующими комментариями, иначе правозащитники немедленно подадут в суд.
В марте представители организации Buraku Liberation League проинформировали о картах Google Maps Министерство юстиции страны, после чего с исторических карт исчезли обозначения, касавшиеся бураку. Например, один из районов Токио называется Эта - в "честь" сленгового прозвания бураку, означавшего что-то вроде "навозной кучи". Теперь этого слова на карте нет. Все это вызвало новый всплеск негодования. "Для многих это родной дом, они по сей день там живут, и не пытайтесь сделать вид, что этих людей не существует", - возмущается Такаси Учино, активист Buraku Liberation League.
Министерство юстиции Японии пока не выступило с официальным заявлением по этому поводу, хотя министр обмолвился, что чиновники собирают информацию.
Исторические карты Японии, выложенные на сервисе Google Maps, являются частью обширной коллекции Калифорнийского университета в Беркли.
В Японии в период Токугава лица определённых профессий (мясники, мусорщики, кожевенники, скоморохи) считались «нечистыми». Буракумин находились на самой нижней ступени социальной системы феодальной Японии. Они должны были жить в особых поселениях и районах крупных городов, носить особую одежду. При встрече с любым человеком не из их касты они должны были снимать головной убор.
Девушка - Буракумин
Возможно, он и любил ту, что бросила его. Точнее, бросила не его, а бросилась в бушующее море. Бездна поглотила девушку, не оставив следа. Труп так и не удалось обнаружить. Море, глодая скалы, приняло жертву ущемленной и униженной любви. Никто не знает и не осмысливает истинных причин этой ужасающей драмы.
Говорят, журавлю опора небо, а человеку - земля. Высокий стройный тополь не снизойдет до былинки. Гора не будет говорить с песчинкой. Только дождь благостен и милостив. С неба недоступного низвергается он на землю, чтобы очистится, и подняться выше.
Сословие, к которому она принадлежала, находится под сильнейшим социальным давлением. Дело в том, что касту «неприкасаемых» составляют люди, зарабатывающие на жизнь промыслами, запрещенными буддизмом. Права буракуминов* ущемляются и бывают сильно урезаны. Их считают грязными отщепенцами, у которых никогда не наступит светлая полоса в жизни. Если твой отец валил быков на бойне – ты никто. Если твоя мать выделывала их шкуры, засыпая в пузатые вонючие чаны дубильное вещество, ты ничто.
В закрытой деревне Сангацу проживают потомки изгоев «Эта». Здесь средоточие отходов. Мусорщики и скотобойцы, сжигатели трупов, могильщики, кожевники и даже палачи. Выезд из деревни без особого предписания запрещен. Твой род занятий и твое имя в справочнике. По необходимости клиенты звонят и предлагают самую низкую и презираемую работу.
Тебя везут в муниципальную тюрьму, чтобы ты выстирала скопленное за месяц грязное белье заключенных. Водитель рассыпающегося голубого автобуса лысый и толстый мужчина. В зеркальце нет-нет, да мелькнет его постная мина. Вид такой, что он везет радиоактивный прибор, предназначенный для уничтожения.
Тебя привозят в тюрьму. Ты здесь бывала не раз. Дух несвободы пропитывает здесь все и отдаленно напоминает режим поселения «Хинин». Запах хинина. Запах отравы и преступления. Даже в прачечной. Вязкий густой сероватый привкус страха. С каждым вдохом неминуемо тупеешь и становишься громоздкой цементной тушей.
Она не поднимала голову – просто делала свое дело. Тяжелые грязные тюки приносила и выстраивала их вряд перед древними стиральными машинами.
Он, молодой охранник видел ее уже не первый раз. Но почему-то именно сейчас его руки дрожали, сжимая винтовку. Украдкой он смотрел на нее. Ощупывая взгядами-урывками ее губы, нос, брови, глаза, блестящие черные локоны. Она с замиранием в сердце ловила на себе его взгляды, но делала вид, что ничего не замечает. Только изнутри образовался просвет – яркое солнечное пятно. И уже не вязкий клей страха вползал в душу; радуга светлых притягательных образов окрыляла полет нежности…
В общем, завязалась любовь.
Два последующих месяца она только и жила надеясь на очередную встречу с охранником. Подумать только, место встречи влюбленных – городская тюрьма.
Случилось так, что услышала она такие слова своего возлюбленного:
-Ты, знаешь, сегодня приедет эта чурбанша. Ну и похотлива же она!
Далее последовал жест: четыре пальца, поднятые вверх.**
Он не заметил ее приближения, увлеченно беседовал с напарником. Винтовка не дрожала.
Жар охватил ее. Слова жалили. Она остановилась, сжалась и сгорбилась. Не глядя больше в сторону прачечной, поспешно развернулась и ринулась к входным воротам. Здесь возникла заминка, ее долго не отпускали. Потом, наконец, осознали в каком состоянии находится девушка; вызвали дряхлеющий голубой автобус с толстым водителем; отправили домой.
Высокий тополь не снизойдет до былинки… Лишь дождь милостив… Когда она упала в разинутую пасть бушующего пенного моря, пролил слезы ливень.
*Буракумин – деревенщина (яп.). Так называют представителей обособленной касты японцев, которая насчитывает примерно около 3-х млн. человек. Так же их называют «Эта», «Хинин».
**Жест-оскорбление буракуминов. Символизирует четыре ноги, убитого животного.
© Copyright: Такеша Китан, 2006
Сегодня заметка в "Ленте.ру":
Тануки бушуют по всему миру.
Но как их в Германию-то занесло????
Немецкая полиция задержала пьяного барсука
Полицейский наряд в немецком Госларе в ночь на 8 июля выехал по срочному вызову, причиной которого стал пьяный барсук, улегшийся посередине проезжей части, сообщает Spiegel.
Водитель, проезжавший по дороге, подумал, что животное сбил автомобиль, и уведомил полицию. Однако, как установили полицейские, барсук был здоров, но пьян до такой степени, что не мог идти.
На крики полицейских он не реагировал и никакого страха при приближении людей тоже не испытывал. Представителям правопорядка удалось установить причину опьянения.
Как оказалось, барсук наелся перезрелых вишен с росшего неподалеку дерева. В желудке животного ягоды забродили, превратившись в алкоголь, и барсук захмелел. В итоге с помощью метлы его согнали с шоссе и оставили отсыпаться на близлежащем лугу.
Ссылки по теме
http://shakko-kitsune.livejournal.com/386889.html
Посмотрите, не пожалеете! Пожалеете, если не посмотрите!!
Ссылка на пост о выставке кимоно.
Очень достойно!!!
http://zajcev-ushastyj.livejournal.com/ … tml#cutid1
А вот что такое коку риса ( в картинках с пояснениями)
http://zajcev-ushastyj.livejournal.com/ … tml#cutid1
Вот еще.
Для всяческих духовных лиц должно быть интересно) Разумею каннуси, мико, монахов и тому подобных персонажей.
http://zajcev-ushastyj.livejournal.com/ … tml#cutid1
Буквально пошаговаяя инструкция по изгнанию нечисти)) С иллюстрациями))) Пользуйтесь!
Ссылка на отличный материал о тэнгу. http://taverne.ru/viewtopic.php?p=969
Вы здесь » Опоздавшие к лету » Архивариус » Япония